“What did you do?” Krendler snarled

“What did you do?” Krendler snarled, and I realized that he was looking at me, unaware of the boy pointing a wand in one shaking hand from the end of the hall. He staggered forward, like he was going to grab me, wring some kind of answer from my neck, but then he recoiled, drawing his hands in towards his stomach as red, searing burns appeared over them, bubbling and splitting skin. His howl was terrified. I was terrified.

I looked at the boy through the low haze of emotions I was just barely keeping at bay, swaying with the effort, and saw that he was utterly cold. I’ve never seen anger look quite like that on someone so young—focused, calculated, and nothing at all like the wild tangle of my mind.

And I recognized him, with Krendler and Holcomb’s wails behind me. It was the kid from Potions last year, the mute. I’ll just bet Krendler’s ego loved that; cursed by a kid everyone thinks is a squib, a boy whose robes hang loosely, whose hair is combed crisply to the side like the world’s smallest accountant. Who faced him alone in that corridor, lips curled with disdain at the sight of him. I smiled.

Результаты (русский) 1:

«Что ты сделал?» Крэндлер зарычал, и я понял, что он смотрел на меня, не знают о мальчик, указывая палочкой в одной руке пожимая от конца зала. Он пошатнулся вперед, как он собирался схватить меня, скрутить какой-то ответ от моей шеи, но потом он отпрянул, рисунок руки в направлении его желудок, как красный, жгучая ожоги появились над ними, бурлит и разделение кожи. Его вой был напуган. Я был в ужасе.Я посмотрел на мальчика через низкий туман эмоций, которые едва я держал в страхе, покачиваясь с усилием и увидел, что он был совершенно холодно. Я никогда не видел гнев выглядеть довольно, на кого-то так молод — сосредоточены, рассчитывается, и ничего на всех как диких зарослей моего разума.И я узнал его, с Крэндлер и Холкомб стоны позади меня. Это был ребенок от зелья в прошлом году, немой. Я как раз держу пари, что эго Крэндлер любил, что; Проклят ребенком каждый думает это петарда, мальчик, которого одеяния провисать, чьи волосы это гребенная сухо на стороне как наименьшее бухгалтера в мире. Кто сталкивался с ним только в этом коридоре, губы, свернувшись с презрением на взгляд его. Я улыбнулся.