There had been a christening that a

There had been a christening that afternoon at St. Peter's, Neville Square, and Albert Edward Foreman still wore his verger's gown. He kept his new one, its folds as full and stiff though it were made not of alpaca but of perennial bronze, for funerals and weddings (St. Peter's, Neville Square, was a church much favoured by the fashionable for these ceremonies) and now he wore only his second-best. He wore it with complacence for it was the dignified symbol of his office, and without it (when he took it off to go home) he had the disconcerting sensation of being somewhat insufficiently clad. He took pains with it; he pressed it and ironed it himself. During the sixteen years he had been verger of this church he had had a succession of such gowns, but he had never been able to throw them away when they were worn out and the complete series, neatly wrapped up in brown paper, lay in the bottom drawers of the wardrobe in his bedroom.

The verger busied himself quietly, replacing the painted wooden cover on the marble font, taking away a chair that had been brought for an infirm old lady, and waited for the vicar to have finished in the vestry so that he could tidy up in there and go home. Presently he saw him walk across the chancel, genuflect in front of the high altar and come down the aisle; but he still wore his cassock.

"What's he 'anging about for?" the verger said to himself "Don't 'e know I want my tea?"

The vicar had been but recently appointed, a red-faced energetic man in the early forties, and Albert Edward still regretted his predecessor, a clergyman of the old school who preached leisurely sermons in a silvery voice and dined out a great deal with his more aristocratic parishioners. He liked things in church to be just so, but he never fussed; he was not like this new man who wanted to have his finger in every pie. But Albert Edward was tolerant. St. Peter's was in a very good neighbourhood and the parishioners were a very nice class of people. The new vicar had come from the East End and he couldn't be expected to fall in all at once with the discreet ways of his fashionable congregation.

"All this 'ustle," said Albert Edward. "But give 'im time, he'll learn."

When the vicar had walked down the aisle so far that he could address the verger without raising his voice more than was becoming in a place of worship he stopped.

"Foreman, will you come into the vestry for a minute. I have something to say to you."

"Very good, sir."

The vicar waited for him to come up and they walked up the church together.

"A very nice christening, I thought sir. Funny 'ow the baby stopped cryin' the moment you took him."

"I've noticed they very often do," said the vicar, with a little smile. "After all I've had a good deal of practice with them."

It was a source of subdued pride to him that he could nearly always quiet a whimpering infant by the manner in which he held it and he was not unconscious of the amused admiration with which mothers and nurses watched him settle the baby in the crook of his surpliced arm. The verger knew that it pleased him to be complimented on his talent.

The vicar preceded Albert Edward into the vestry. Albert Edward was a trifle surprised to find the two churchwardens there. He had not seen them come in. They gave him pleasant nods.

"Good afternoon, my lord. Good afternoon, sir," he said to one after the other.

They were elderly men, both of them and they had been churchwardens almost as long as Albert Edward had been verger. They were sitting now at a handsome refectory table that the old vicar had brought many years before from Italy and the vicar sat down in the vacant chair between them. Albert Edward faced them, the table between him and them and wondered with slight uneasiness what was the matter. He remembered still the occasion on which the organist had got in trouble and the bother they had all had to hush things up. In a church like St. Peter's, Neville Square, they couldn't afford scandal. On the vicar's red face was a look of resolute benignity but the others bore an expression that was slightly troubled.

"He's been naggin' them he 'as," said the verger to himself. "He's jockeyed them into doin' something, but they don't like it. That's what it is, you mark my words."

But his thoughts did not appear on Albert Edward's clean cut and distinguished features. He stood in a respectful but not obsequious attitude. He had been in service before he was appointed to his ecclesiastical office, but only in very good houses, and his deportment was irreproachable. Starting as a page-boy in the household of a merchant-prince he had risen by due degrees from the position of fourth to first footman, for a year he had been single-handed butler to a widowed peeress and, till the vacancy occurred at St. Peter's, butler with two men under him in the house of a retired ambassador. He was tall, spare, grave and dignified. He looked, if not like a duke, at least like an actor of the old school who specialised in dukes' parts. He had tact, firmness and self-assurance. His character was unimpeachable.

The vicar began briskly.

"Foreman, we've got something rather unpleasant to say to you. You've been here a great many years and I think his lordship and the general agree with me that you've fulfilled the duties of your office to the satisfaction of everybody concerned."

The two churchwardens nodded.

"But a most extraordinary circumstance came to my knowledge the other day and I felt it my duty to impart it to the churchwardens. I discovered to my astonishment that you could neither read nor write."

The verger's face betrayed no sign of embarrassment.

"The last vicar knew that, sir," he replied. "He said it didn't make no difference. He always said there was a great deal too much education in the world for 'is taste."

"It's the most amazing thing I ever heard," cried the general. "Do you mean to say that you've been verger of this church for sixteen years and never learned to read or write?"

"I went into service when I was twelve sir. The cook in the first place tried to teach me once, but I didn't seem to 'ave the knack for it, and then what with one thing and another I never seemed to 'ave the time. I've never really found the want of it. I think a lot of these young fellows waste a rare lot of time readin' when they might be doin' something useful."

"But don't you want to know the news?" said the other churchwarden. "Don't you ever want to write a letter?"

"No, me lord, I seem to manage very well without. And of late years now they've all these pictures in the papers I get to know what's goin' on pretty well. Me wife's quite a scholar and if I want to write a letter she writes it for me. It's not as if I was a bettin' man."

The two churchwardens gave the vicar a troubled glance and then looked down at the table.

"Well, Foreman, I've talked the matter over with these gentlemen and they quite agree with me that the situation is impossible. At a church like St. Peter's Neville Square, we cannot have a verger who can neither read nor write."

Albert Edward's thin, sallow face reddened and he moved uneasily on his feet, but he made no reply.

"Understand me, Foreman, I have no complaint to make against you. You do your work quite satisfactorily; I have the highest opinion both of your character and of your capacity; but we haven't the right to take the risk of some accident that might happen owing to your lamentable ignorance. It's a matter of prudence as well as of principle."

"But couldn't you learn, Foreman?" asked the general.

"No, sir, I'm afraid I couldn't, not now. You see, I'm not as young as I was and if I couldn't seem able to get the letters in me 'ead when I was a nipper I don't think there's much chance of it now."

"We don't want to be harsh with you, Foreman," said the vicar. "But the churchwardens and I have quite made up our minds. We'll give you three months and if at the end of that time you cannot read and write I'm afraid you'll have to go."

Albert Edward had never liked the new vicar. He'd said from the beginning that they'd made a mistake when they gave him St. Peter's. He wasn't the type of man they wanted with a classy congregation like that. And now he straightened himself a little. He knew his value and he wasn't going to allow himself to be put upon.

"I'm very sorry sir, I'm afraid it's no good. I'm too old a dog to learn new tricks. I've lived a good many years without knowin' 'ow to read and write, and without wishin' to praise myself, self-praise is no recommendation, I don't mind sayin' I've done my duty in that state of life in which it 'as pleased a merciful providence to place me, and if I could learn now I don't know as I'd want to."

"In that case, Foreman, I'm afraid you must go."

"Yes sir, I quite understand. I shall be 'appy to 'and in my resignation as soon as you've found somebody to take my place."

But when Albert Edward with his usual politeness had closed the church door behind the vicar and the two churchwardens he could not sustain the air of unruffled dignity with which he bad borne the blow inflicted upon him and his lips quivered. He walked slowly back to the vestry and hung up on its proper peg his verger's gown. He sighed as he thought of all the grand funerals and smart weddings it had seen. He tidied everything up, put on his coat, and hat in hand walked down the aisle. He locked the church door behind him. He strolled across the square, but deep in his sad thoughts he did not take the street that led him home, where a nice strong cup of tea awaited; he took the wrong turning. He walked slowly along. His heart was heavy. He did not know what he should do with himself. He did not fancy the notion of going back to domestic service; after being his own master for so many years, for the vicar and churchwardens could say what they liked, it was he that had run St. Peter's, Neville Square, he could scarcely demean himself by acce

Результаты (русский) 1:

Там было крещение во второй половине дня в соборе Святого Петра, площадь Невилл, и Альберт Эдвард Прораб еще носила его verger платье. Он держал его новый, его складки, как полное и жесткой, хотя это были сделаны не из альпаки, но многолетние бронзы, на похоронах и свадьбах (Святого Петра, площадь Невилл, была церковь много выступает по модным для этих церемоний), и теперь он носил только его второй лучший. Он носил его с спокойствии, он был достойным символом его управления, и без него (когда он снял его вернуться домой) он имел тревогу ощущение быть несколько недостаточно плакированные. Он взял боли с ним; он прижал ее и гладить себя. В шестнадцать лет он был verger этой церкви он имел целый ряд таких платьев, но он никогда не имел возможность выбросить их, когда они были изношены и полная серия, аккуратно завернутые в коричневый бумажный, лежала в нижней ящиках шкафа в своей спальне.Verger уселась себя спокойно, окрашенные деревянные крышку на мраморные шрифта, забирая стул, который принес для немощных старой леди и ждали викарий закончили в ризнице, так что он мог бы убирать в там и отправиться домой. В настоящее время он увидел его через алтарь, преклонить колено перед алтарем и спуститься вниз по проходу; но он по-прежнему носил его рясе.«Что такое он ' anging о для?» verger сказал себе "не ' e знаю, я хочу, чтобы мой чай?»Но недавно назначил, краснолицый энергичный человек в начале сороковых годов, викарий и Эдвард Альберт по-прежнему выражает сожаление в связи с его предшественника, церковнослужитель старой школы, который проповедовал неторопливый проповеди в серебристой голосом и обедал многого с его более аристократической прихожан. Он любил вещи в церкви, чтобы быть просто так, но он никогда не суетился; Он был не как этот новый человек, который хотел, чтобы его пальцем в каждом пирог. Но Эдвард Альберт был терпим. Святого Петра в очень хорошем районе и прихожане были очень хороший класс людей. Новый наместник пришел из Ист-Энде и он не мог ожидается осенью все сразу с сдержанный пути его модные конгрегации.«Все это ' ustle, "сказал Эдвард Альберт. «Но дают 'im времени, он будет учиться».Когда викарий шел по проходу пока что он мог решить verger без поднятия его голос более становится в место поклонения, которую он остановился.«Форман, вы придете в ризнице за минуту. У меня есть что-то сказать вам.»«Очень хорошо, сэр.»Викарий ждали его прийти, и они пошли вверх церковь вместе.«Очень приятно крещение, я думал, сэр. Funny ' ВЛ ребенок перестал Cryin ' момент, вы приняли его.»«Я заметил, что они очень часто делают,» сказал наместник, с улыбкой. «В конце концов у меня было много практики с ними.»Это был источником покорил гордость ему, что он может почти всегда тихо скулить младенческой, каким образом он провел его и он не был без сознания позабавило восхищение, с которым матерей и сестер смотрел ему поселиться в Крук surpliced руку ребенка. Verger знал, что это приятно ему быть хвалил его талант.Викарий предшествовали Альберт Эдвард в ризнице. Альберт Эдвард был немного удивлен, чтобы найти там два ктиторах. Он не видел их прийти. Они дали ему приятный кивает.«Добрый день, мой лорд. Добрый день, сэр,"он сказал один за другим.Они были старики, оба из них, и они были ктиторах, почти до тех пор, как Альберт Эдвард был verger. Теперь они сидели за столом красивый трапезная, старый викарий принесли много лет до из Италии и викарий, сел в вакантное кресло между ними. Альберт Эдвард сталкиваются их, таблице между ним и их и интересуется с небольшое беспокойство вопрос. Он вспомнил еще раз, на котором органиста получил в беде и им пришлось замять вещей беспокоить. В церкви, как Святого Петра, площадь Невилл, они не могли позволить себе скандал. На викарий красным лицом был вид решительных доброкачественность, но другие родила выражение, немного смутился.«Он naggin' их он ',» сказал verger себе. «Он jockeyed их в doin' что-то, но они не любят его. Вот что это такое, вы запомните мои слова».Но его мысли не появлялся на Альберт Эдвард очистить вырезать и выдающихся особенностей. Он стоял в уважительно, но не подобострастным отношения. Он был в эксплуатации, прежде чем он был назначен его церковного управления, но только в очень хороших домах, и его поведение было безупречным. Начиная как страница мальчик в семье купца принца, он вырос на должном градусов от положения четвертой-первой пехотинец, за год, он был одной рукой Батлер, вдова peeress и до вакансии произошло в соборе Святого Петра, Батлер с двумя мужчинами в доме бывший посол под ним. Он был высок, запасные, серьезные и достойного. Он посмотрел, если не как герцог, по крайней мере как актер старой школы, который специализируется в княжеские частей. Он имел, такт, твердость и уверенность. Его персонаж был безупречный.Викарий начал бодро.«Прораб, мы получили что-то довольно неприятные вам сказать. Вы были здесь большой много лет, и я думаю, что его светлость и Генеральный согласны со мной, что вы выполнили обязанности вашего офиса к удовлетворению всех заинтересованных».Два ктиторах кивнул.«Но наиболее чрезвычайные обстоятельства и пришел в другой день, насколько мне известно, и я счел своим долгом придать ктиторах. Я обнаружил, к моему удивлению что вы могли бы ни читать, ни писать.»Verger лицо предал никаких признаков смущения.«Последний викарий знал, что, сэр,» ответил он. «Он сказал, что он не сделал никакой разницы. Он всегда говорил, там было много слишком много образования в мире за ' вкус.»"It's the most amazing thing I ever heard," cried the general. "Do you mean to say that you've been verger of this church for sixteen years and never learned to read or write?""I went into service when I was twelve sir. The cook in the first place tried to teach me once, but I didn't seem to 'ave the knack for it, and then what with one thing and another I never seemed to 'ave the time. I've never really found the want of it. I think a lot of these young fellows waste a rare lot of time readin' when they might be doin' something useful.""But don't you want to know the news?" said the other churchwarden. "Don't you ever want to write a letter?""No, me lord, I seem to manage very well without. And of late years now they've all these pictures in the papers I get to know what's goin' on pretty well. Me wife's quite a scholar and if I want to write a letter she writes it for me. It's not as if I was a bettin' man."The two churchwardens gave the vicar a troubled glance and then looked down at the table."Well, Foreman, I've talked the matter over with these gentlemen and they quite agree with me that the situation is impossible. At a church like St. Peter's Neville Square, we cannot have a verger who can neither read nor write."Albert Edward's thin, sallow face reddened and he moved uneasily on his feet, but he made no reply."Understand me, Foreman, I have no complaint to make against you. You do your work quite satisfactorily; I have the highest opinion both of your character and of your capacity; but we haven't the right to take the risk of some accident that might happen owing to your lamentable ignorance. It's a matter of prudence as well as of principle.""But couldn't you learn, Foreman?" asked the general."No, sir, I'm afraid I couldn't, not now. You see, I'm not as young as I was and if I couldn't seem able to get the letters in me 'ead when I was a nipper I don't think there's much chance of it now.""We don't want to be harsh with you, Foreman," said the vicar. "But the churchwardens and I have quite made up our minds. We'll give you three months and if at the end of that time you cannot read and write I'm afraid you'll have to go."Albert Edward had never liked the new vicar. He'd said from the beginning that they'd made a mistake when they gave him St. Peter's. He wasn't the type of man they wanted with a classy congregation like that. And now he straightened himself a little. He knew his value and he wasn't going to allow himself to be put upon."I'm very sorry sir, I'm afraid it's no good. I'm too old a dog to learn new tricks. I've lived a good many years without knowin' 'ow to read and write, and without wishin' to praise myself, self-praise is no recommendation, I don't mind sayin' I've done my duty in that state of life in which it 'as pleased a merciful providence to place me, and if I could learn now I don't know as I'd want to."«В этом случае, Форман, я боюсь, что вы должны идти.»«Да сэр, я вполне понимаю. Я буду ' Аппи в ' и в моей отставки, как только вы нашли кого-то, чтобы занять мое место.»Но когда Эдвард Альберт с его обычной вежливости закрыл за викарий церкви дверь и два ктиторах, он не может поддерживать воздуха невозмутимо достоинства, с которой он плохо помнить удар нанес ему и его губы дрожали. Он медленно пошел обратно в ризницу и повесил на его надлежащего ПЭГ его verger платье. Он вздохнул, как он думал всех Гранд похороны и смарт-свадьбы, которую он видел. Он поправила все вверх, положить на его пальто и шляпу в руках пошли вниз по проходу. Он запер дверь церкви за ним. Он гулял по площади, но в глубине его грустные мысли он не принимал на улице, которая привела его домой, где ожидает приятный чашка крепкого чая; Он взял неправильный поворот. Он медленно шел вдоль. Его сердце было тяжелым. Он не знал, что он должен делать с самим собой. Он не фантазии понятие возвращаясь к домашней прислуги; После того, как в его собственных мастер для столь многих лет, викарий и ктиторах можно сказать, что они любили, именно он запуска Святого Петра, площадь Невилл, он вряд ли может унижать себя, прод

Результаты (русский) 2:

Там был крестины, что во второй половине дня в Санкт-Петра, Невилл площади, и Albert Edward Форман все еще ​​носила платье его Верже в. Он сдержал свое новое, его складки, как полный и жесткий, хотя оно было сделано не альпака, но многолетние бронзы, для похорон и свадеб (Святого Петра, Невилл площади, была церковь намного благоприятствует модный для этих церемоний), и теперь он носил только его второй лучший. Он носил ее с самодовольства потому что это была достойная символ своей должности, так и без него (когда он взял его, чтобы пойти домой), он имел в замешательство ощущение, хотя и несколько недостаточно одетых. Он постарался с ним; он прижал ее и гладить его сам. В шестнадцать лет он был служитель этой церкви он имел преемственность таких платьев, но он никогда не был в состоянии бросить их, когда они были изношены и полная серия, аккуратно завернутый в коричневую бумагу, лежал в нижние ящики шкафа в своей спальне. служитель занялся спокойно, заменив расписные деревянные крышки на мраморной купели, забирая стул, который был принес для немощных старушки, и ждал, викария закончили в ризнице так что он может привести в порядок там и пойти домой. Вскоре он увидел, как он ходить по алтаря, преклонять колени перед алтарем и спуститься по проходу; но он по-прежнему носил рясу. "Что он" anging о для? " служитель сказал себе: «Не« е знаю, что я хочу, чтобы мой чай? "Викарий был назначен, но в последнее время, красный лицом энергичный человек в начале сороковых годов, и Альберт Эдвард все еще ​​сожалел своего предшественника, священника старого Школа который проповедовал неторопливые проповеди серебристым голосом и обедали из много с его более аристократических прихожан. Он любил вещи в церковь, чтобы быть просто так, но он никогда не суетился; он не нравится этот новый человек, который хотел, чтобы его палец в каждом пироге. Но Альберт Эдвард был терпим. Святого Петра была в очень хорошем районе и прихожане были очень приятно класс людей. Новый викарий пришел из Ист-Энда, и он не мог ожидать падения всего сразу с сдержанный способов его модным собрания. "Все это" ustle, "сказал Альберт Эдвард. "Но дать 'И.М. время, он узнает." Когда священник шел по проходу так далеко, что он мог обратиться служитель, не повышая голоса больше, чем было став в место поклонения, он остановился. "Форман, будет вам пришел в ризницу на минуту. Я что-то тебе сказать. "" Очень хорошо, сэр. "Викарий ждали, чтобы он пришел, и они шли в церковь вместе." Очень приятно крестины, я думал, сэр. Забавный "вл ребенок перестал плакать" момент, когда вы взяли его. "" Я заметил, что они очень часто делают, "сказал викарий, с улыбкой. "После всего, что я имел много практики с ними." Это было источником гордости приглушенного ему, что он мог почти всегда успокоить ребенка скулить по манере, в которой он держал ее, и он не был без сознания из забавляло восхищение, с которым мамы и сестры смотрели ему установить ребенка на сгибе его руки surpliced. Служитель знал, что ему было приятно быть похвалил его талант. Викарий предшествует Альберт Эдвард в ризницу. Альберт Эдвард был удивлен мелочь, чтобы найти два церковных старост там. Он не видел, как они приходят в. Они дали ему приятные кивает. "Добрый день, господин мой. Добрый день, сэр," сказал он один за другим. Они были пожилые люди, и из них, и они были церковные старосты почти Пока Альберт Эдвард был служитель. Они сидели в настоящее время на красивый стол трапезной, что старый священник привез много лет, прежде чем из Италии и викарий сел в свободный стул между ними. Альберт Эдвард смотрел на них, таблицу между ним и ими, и спрашивает, с небольшим беспокойством, что случилось. Он вспомнил еще случай, на котором органист получил в беде, и беспокоить они все были замять вещи. В церкви, как Санкт-Питер Невилл площади, они не могут позволить себе скандал. На красным лицом викария был взгляд решительной доброты, но остальные несли выражение, слегка смутился. "Он был naggin" их, он «как», сказал служитель себе. "Он jockeyed их в чем-то делаешь, но им не нравится это. Это то, что есть, вы запомните мои слова." Но его мысли не появляются на чистый срез Альберта Эдварда и отличительных особенностей. Он стоял в почтительной, но не подобострастно отношение. Он был на службе, прежде чем он был назначен на церковной должности, но только в очень хороших домах, и его поведение было безупречным. Запуск в качестве страницы-мальчика в семье купца-принца он поднялся по связи градусов от должности четвертого до первого лакея, за год он был в одиночку дворецкий овдовевшей супруга пэра и до вакансия произошло в Святого Петра, дворецкий с двумя мужчинами под ним в доме отставного посла. Он был высокий, худощавый, могила и достоинства. Он посмотрел, если не нравится герцог, по крайней мере, как актер старой школы, который специализировался на части герцогов. Он был такт, твердость и уверенность. Его характер был безупречным. Викарий начал оживленно. "Форман, у нас есть что-то довольно неприятный вам сказать. Вы здесь очень много лет, и я думаю, что его светлость и генерал согласятся со мной, что я выполнил Вы обязанности вашего офиса к удовлетворению всех заинтересованных. "кивнул Два церковные старосты." Но самое необыкновенное обстоятельство пришли к моему знанию другой день, и я чувствовал, что мой долг, чтобы придать его к церковных старост. Я обнаружил, к своему удивлению, что Вы не умел ни читать, ни писать. "Лицо Верже никогда предал никаких признаков смущения." В последний священник знал, что, сэр, "ответил он. "Он сказал, что не сделал никакой разницы. Он всегда говорил, было много слишком много образования в мире» является вкус. "" Это самая удивительная вещь, которую я когда-либо слышал, "воскликнул генерал. "Вы имеете в виду, чтобы сказать, что вы были служитель этой церкви шестнадцать лет, и никогда не учился читать или писать?" "Я пошел в службу, когда мне было двенадцать, сэр. Повар в первую очередь пытался научить меня один раз, но я, кажется, не "пр ловкость для него, а затем то, что с одной стороны, а другой никогда не казалось, 'пр время. Я действительно никогда не нашел нужду его. Я думаю, что многие из этих молодых парней тратить редкое много времени читаешь ", когда они могли бы быть делаешь что-то полезное." "Но вы не хотите, чтобы узнать новости?" сказал другой церковный. "Ты никогда не хотят, чтобы написать письмо?" "Нет, милорд, я, кажется, управлять очень хорошо без. И в последние годы теперь они все эти фотографии в газетах, которые я получаю, чтобы знать, что Goin 'на довольно хорошо. Я жена довольно ученый и если я хочу, чтобы написать письмо, которое она пишет это для меня. Это не так, если я был Bettin "человек". Эти два церковные старосты дал викарий проблемных взгляд и посмотрел вниз на стол. "Ну, Форман, я говорил дело более с этими господами, и они вполне согласен со мной, что ситуация невозможна. В церкви, как Невилл площади Святого Петра, мы не можем иметь Верже, который не может ни читать, ни писать." . тонкий, желтоватое лицо Альберта Эдварда покраснело, и он заерзал на ногах, но он не ответил. "Поймите меня, Форман, я не имею никаких жалоб, чтобы сделать против вас Вы делаете свою работу вполне удовлетворительно; у меня есть высокое мнение как о Ваш персонаж и вашей способности, но мы не вправе пойти на риск какого-то несчастного случая, который может произойти в связи с вашей плачевном неведении. Это вопрос благоразумия, а также принципа. "" Но не могли бы вы узнать, Форман? "Спросил генерал." Нет, сэр, я боюсь, что я не мог, не сейчас. Вы видите, я уже не так молод, как я был и если я не мог, кажется, способны получить письма в меня "ЕАД, когда я был щипцы я не думаю, что есть много шансов это сейчас." "Мы не ' т хотите быть суровым с тобой, Форман, "сказал викарий." Но церковные старосты и я довольно сделал наши умы. Мы дадим вам три месяца, и если в конце этого времени вы не можете читать и писать, боюсь, вам придется идти. "Альберт Эдвард никогда не понравился новый викарий. Он сказал с самого начала, что они 'D сделал ошибку, когда они дали ему Святого Петра. Он не был тип человека, которого они хотели классный собрания, как, что. И теперь он выпрямился немного. Он знал, что его значение, и он не собирался, чтобы вводить себя на. "Мне очень жаль, сэр, я боюсь, это не хорошо. Я слишком стар, чтобы собака научиться новым трюкам. Я жил много лет без узнав '' OW читать и писать, и без Wishin "хвалить себя, самовосхваление не рекомендация, я не возражаю, говорю, я выполнил свой ​​долг в том состоянии жизнь, в которой это, как угодно милосердный провидение мне место, и если бы я мог узнать сейчас я не знаю, как я бы хотел. "" В этом случае, Форман, я боюсь, что вы должны идти. "" Да, сэр, я вполне понимаю. Буду "Апи к 'и в отставку, как только вы нашли кого-то когда-занять мое место." Но когда Альберт Эдвард со своей обычной вежливостью закрыл двери церкви за викарием и два церковные старосты он не мог выдержать воздух невозмутимой достоинством, с которой он плохо иметь удар, нанесенный ему и его губы дрожали. Он медленно подошел к ризнице и повесил на его надлежащего колышек платье его Верже в. Он вздохнул, он думал о всех великих похорон и смарт свадеб он видел. Он убрал все вверх, надел пальто и шляпу в руке шел по проходу. Он запер за собой дверь церкви. Он прошел по площади, но в глубине его печальных мыслей он не брал на улицу, что привели его домой, где хороший чашка крепкого чая ждали, он взял неправильный поворот Он шел медленно по Его сердце было тяжело Он не знал, что он должен делать с самим собой он не фантазии понятие возвращаться.... бытового обслуживания; после того, как его собственный мастер в течение многих лет, для викария и церковных старост мог сказать, что им понравилось, это он, что бежал Святого Петра, Невилл площади, он едва мог унизить себя, аксес

Результаты (русский) 3:

там было крещение, что во второй половине дня на площади святого петра, невилл, и альберт эдвард форман еще носил его верджер халате.он держал свой новый, складки в полном объеме и жесткой, но это были сделаны не из альпаки, но постоянной бронзы, для похорон и свадеб (собор святого петра, невилл.была церковь много предпочтение модным для этих церемоний), и теперь он носил только его вторым.он носил его с complacence было достойным символом его канцелярии, и без него (когда он снял её домой), он был в замешательство, ощущение того, что несколько достаточно жесткие.он старался изо всех сил с ним; он нажал и гладил ее сам.в 16 лет он был верджер этой церкви, он имел ряд таких платьев, но он никогда не смогла выбросить их, когда они были измотаны и полная серия, аккуратно, завернутый в коричневый, лежал в нижнем ящики из шкафа в спальне.

The верджер стал копаться в стойке сам тихо, заменив раскрашенные деревянные покрытия на мраморной шрифт,вынос стул, который был доставлен для немощных старушка, и ждали, когда викарий законченным на ризницы, так что он мог бы прибраться здесь, и иди домой.в настоящее время он увидел его прогулка по шансель, genuflect перед алтарь и пошли к алтарю, но он по - прежнему носила его преосвященство.

", что он" anging о? "The верже, сказал себе: "не - е, что я хочу мой чай?"

викарий был недавно назначен, с красным лицом энергичный человек в начале 40 - х, и альберт эдвард еще выразил сожаление в связи с его предшественником, священнослужителя из старой школы, который проповедовал неторопливо проповеди в серебряный голос и обедали немалую с его более аристократичного прихожан.он любил вещи в церкви, чтобы просто так, но он никогда не приставучей;