Это был серьезный удар, затем, сидя в моей постели на Бейкер-стрит, пожимая с агонии, чтобы знать, что на двадцать семь лет, я действительно был искалечен.
Это был сильный удар, а затем, сидя в своей постели на Бейкер-стрит, дрожа от боли, чтобы знать, что на двадцать семь лет, я был по-настоящему калекой.