Antonius Caius hada standing purcha

Antonius Caius had
a standing purchase offer at the highest price in the Roman markets where
skilled Greek sculptors and landscapers were sold; he never stinted on this—
although it was said that he had no taste himself and merely followed the
advice of his wife, Julia. Caius believed this, for he was not without taste
himself and he saw no trace of it in his uncle. While there were many other
villas more splendid than the Villa Salaria, some like the palaces of oriental
potentates, Caius could think of none in better taste or lovelier in setting.
Claudia agreed with him. As they came through the gates and onto the brick
road that approached the house, Claudia gasped with surprise, and said to
Helena,
"It's like nothing I ever dreamed of! It's like something out of the Greek
myths."
"It's a very pleasant place," Helena agreed.
The two young daughters of Antonius Caius saw them first and raced across
the lawns to greet, them, followed more sedately by their mother, Julia, a
pleasant looking, dark skinned and rather plump woman. Antonius himself
came out of the house a moment later, followed by three other men. He was
punctilious in matters of behavior for himself as well as others, and he greeted
his niece and his nephew and their friend with grave courtesy—and then
formally introduced his guests. Two of them were well known to Caius,
Lentelus Gracchus, a shrewd, successful city politician, and Licinius Crassus,
the general who had made such a name for himself in the Servile War and who
was the talk of the city and had been for a year. The third man in the party was
a stranger to Caius; he was younger than the others, not much older than
Caius himself, diffident with the subtle diffidence of one who was not patrician
born, arrogant with the less subtle arrogance of the intellectual Roman,
calculating in his estimation of the newcomers, and moderately good looking.
His name was Marcus Tullius Cicero, and he acknowledged his introduction to
Caius and the two pretty young women with modest self-effacement. Yet he
could not efface his restless curiosity, and even Caius, who was not the most
perceptive of persons, realized that Cicero was examining them, assessing

them, trying to compute their background, aggregate family wealth, and
influence as well.
Claudia, meanwhile, had fixed upon Antonius Caius as the most desirable
male element, the master of the imposing house and the endless acres. Having
only a nominal sense of politics and a rather vague notion of war, she was not
particularly impressed by either Gracchus or Crassus, and Cicero was not only
unknown—which meant of no consequence to Claudia—but obviously one of
the money-grubbing race of knights whom she had been taught to despise.
Julia already was pressing up to Caius, a favorite of hers, purring against him
like a large, ungainly kitten, and Claudia made a shrewder estimate of
Antonius than Caius ever had. She saw the big, hook-nosed, powerfully
muscled land-owner as a mass of repressions and unsatisfied hungers. She
sensed the sensual lining to his patently assumed puritanism, and Claudia
preferred men who were powerful yet powerless. Antonius Caius would never
be indiscreet or annoying. All this, she let him know with her apparently
listless smile.
The whole party had come to the house now.

Результаты (русский) 1:

Каюс Antonius былпостоянная покупка предлагает самую высокую цену в римских рынках гдеквалифицированные греческие скульпторы и озеленителам были проданы; Он никогда не скупился на этом —Хотя было указано, что он не вкус, сам и только послеСовет его жена, Джулия. Каюс верил в это, ибо он не был без вкусасам и он видел никаких следов его в его дядя. Хотя было много другихВиллы более великолепный, чем Вилла Salaria, некоторые, как дворцы восточныхцарьки, Каюс мог придумать ни лучшего вкуса или прекраснее в обстановке.Клаудия согласился с ним. Как они пришли через ворота и на кирпичдорога, которая приблизился к дому, Клаудия выдохнул с удивлением и сказалЕлена,«Это как ничто, что я когда-либо мечтали! Это как нечто из греческогомифы».«Это очень приятное место» Елена согласилась.Две молодые дочери Antonius Каюс видел их первый и мчался поГазоны приветствовать, их более чинно следуют их мать, Юлия,приятный вид, темной кожей и довольно полная женщина. Антониус, самвышел из дома чуть позже, а затем тремя другими мужчинами. Он былщепетильный в вопросах поведения для себя также, как другие и он встретилего племянница и его племянник и их друг с серьезной любезностью, а затемофициально представил своих гостей. Двое из них были хорошо известны Каюс,Lentelus Гракх, проницательный, успешный город политик и Licinius Crassus,генерал, который сделал такое имя для себя в рабской войны и ВОЗбыл разговор города и был на год. Третий человек в партии былНезнакомец к Каюс; Он был моложе, чем другие, не намного старше, чемКаюс себя неуверенным с тонким недоверием одного который не был патрицийродился, высокомерным с менее тонким гордыни интеллектуальной Римскойрасчет в его глазах новичков и умеренно хорошее будущее.Его звали Маркус Tullius Цицерон, и он признал, что его введениеКаюс и два довольно молодых женщин с скромной самостоятельной самоотречение. Но онне может предать его беспокойная любопытство и даже Каюс, который не был наиболееПерцептивная людей, поняли, что Цицерон изучает их оценкиих, пытаясь вычислить их фон, объединять семейные богатства, ивлияние.Клаудия, тем временем, устремлены на Antonius Каюс как наиболее желательныммужской элемент, мастер наложения дома и бесконечные акров. ИмеяНоминальное чувство политики и довольно расплывчатое понятие войны, она не былаОсобое впечатление Гракха или Красс и Цицерон был не толькоНеизвестно-что означало никакого значения Клаудия-но очевидно, один изстяжательство гонка рыцарей, которых преподавала презирать.Юля уже давит до Каюс, любимый из нее, мурлыканье против негокак большой, неуклюжий котенок и Клаудия сделал повторившие оценкуАнтониус чем Каюс когда-либо имел. Она увидела большой, горбоносый, мощномускулистую землевладельца как массу репрессий и неудовлетворённый жаждет. Онапочувствовал, чувственный подкладка к его явно себя пуританство и Клаудияпредпочитает мужчин, которые были мощным еще бессильны. Каюс Antonius никогдабыть нескромный или раздражает. Все это, она дала ему знать, видимо, с нейвялый улыбка.Вся партия пришла сейчас к дому.

Результаты (русский) 2:

Антониус Кайус имел
постоянное предложение о покупке по самой высокой цене в римских рынках , где
были проданы опытные греческие скульпторы и ландшафтные; он никогда не скупился на этом-
хотя было сказано , что у него не было никакого вкуса себя и просто следовал
совету своей жены, Джулия. Кайус верил в это, потому что он не был без вкуса
себя и он не видел никаких следов его в его дяди. В то время там было много других
вилл роскошнее , чем Villa Салария, некоторые , как дворцы восточных
владык, Кайус мог думать ни в лучшем вкусе или милее в обстановке.
Клаудия согласился с ним. Когда они пришли через ворота и на кирпичной
дороге, подъехали к дому, Клаудиа ахнули, и сказал
Елены,
"Это как ничто я когда - либо мечтали! Это как - то из греческих
мифов."
"Это очень приятное место," согласился Хелена.
Две молодые дочери Антониус Каиус увидел их первым и помчались по
газонам , чтобы приветствовать, их, а затем более степенно их мать, Джулия, с
приятной наружности , темной кожей и довольно полная женщина. Сам Антониус
вышел из дома через минуту, а затем тремя другими мужчинами. Он был
щепетилен в вопросах поведения для себя, а также других, и он приветствовал
его племянница и его племянник и их друг с глубокой любезности, а потом
официально представил своих гостей. Двое из них были хорошо известны Каю,
Lentelus Гракха, проницательный, успешный городской политике, и Лициний Красс,
генерала , который сделал такое имя для себя в рабской войны и кто
был разговор о городе и был для год. Третий человек в партии был
чужд Кая; он был моложе , чем другие, не намного старше
самого Кая, неуверенные с тонким неуверенностью одного , кто не был Патриций
родился, высокомерного с менее тонким высокомерия интеллектуальной римской,
вычисления в своей оценке новичков, и умеренно хороший смотреть ,
Его звали Марк Туллий Цицерон, и он признал его введение в
Гаю и две довольно молодые женщины с скромной самоуничижения. Тем не менее , он
не мог изгладить его беспокойное любопытство, и даже Гаем, который был не самый
проницательный человек, понял , что Цицерон рассматривал их, оценивая

их, пытаясь вычислить их фоне совокупного семейного богатства и
влияние.
Клаудия, тем временем, устремлены на Антониус Каю в качестве наиболее желательного
мужского элемента, мастер внушительного дома и бесконечные акров. Имея
лишь номинальным смысле политики и довольно смутное представление о войне, она была не
особенно впечатлен либо Гракхом или Красса, и Цицерон был не только
неизвестно, что означало , никаких последствий для Клаудии, но , очевидно , один из
гонки стяжательства рыцарей , которых ее учили презирать.
Джулия уже прижимал к Каю, любимец ее, мурлыча против него ,
как большой, неуклюжий котенка, и Клаудия сделал хитрее оценку
Антониус , чем когда - либо имел Каю. Она увидела большой, горбоносый, мощно
мускулистый землевладельца как масса репрессий и неудовлетворенных голодает. Она
почувствовала чувственную подкладку к его явно вымышленным пуританизма, и Клаудия
предпочитали мужчин , которые были мощными , но бессильны. Антониус Кайус никогда бы не
быть нескромным или раздражает. Все это, она дала ему знать , с ней , по- видимому
вялой улыбкой.
Вся партия пришла к дому в настоящее время.