Spike tossed and turned fitfully in

Spike tossed and turned fitfully in his basket.

This was his spare bed, pulled up from the basement, and he was starting to outgrow it; his toes stuck over the lip at the end, and he could practically feel the wooden weave through the thin mattress. Frustrated, the little dragon rolled onto his side once again and stared into the darkness around him. Unfamiliar emotions rolled around inside him. Half-formed thoughts bounced around his head, some screaming, some whispering, none of them saying anything concrete. There was only one thing he found himself able to hold on to. Rarity is a murderer.

It still didn’t seem real. Even after the tears had finally stopped, even after the long walk home, even after Twilight had put him in bed and sung him a lullaby, some part of him was still convinced that this was all some kind of terrible nightmare. He rolled over again and groaned. I have to sleep, he commanded himself. I need to sleep if I want to help tomorrow.

But Rarity is a murderer.

In the end, it was no good. Something throbbed in his chest like a second heart, sending alien pulses of frustration through him. Spike pulled himself from the basket and stretched, feeling a faint ache echoing across his limbs. He tiptoed over to the open window and stared out at the night sky. Clouds passed slowly over Luna’s perpetually full moon, casting long shadows over Equestria below. He yawned and rubbed his eyes, trying to think of something else, anything else, to distract him. For some reason, he settled on his childhood.

On the whole, Spike knew very little about dragons.

He knew that growing up around ponies had changed him. If he’d been born in the mountains or the far oceans, by this age he would be expected to leave the nest and set out on his own. Dragons were supposed to be proud and independent. In the wild he would be searching for his own cave and his own hoard, not worrying about the problems of others. But ponies had changed that. Making friends, being mothered by Twilight, having a real family; the feeling of being with others had overpowered his dragonic instincts. It was stunting him, holding back his natural growth spurts, delaying the rise to maturity. Somehow, the magic of friendship was keeping him artificially young.

Maybe that’s not a bad thing, he reflected. Most dragons didn’t have a proper childhood, at least as ponies understood it. Life was expected to be short and brutal for most hatchlings, and those who were unable to adapt to the harshness of the world seldom lived long. How many grown dragons got to play with toys as a kid? Or talk to other kids their age, or eat fresh-cooked hay fries, or to work with the most beautiful unicorn who ever...

Spike’s face darkened and he turned away from the window. I guess every childhood has to end eventually.

Spike’s box sat in its usual position behind his basket. He pulled it towards himself. L had confiscated most of the letters within, but everything else remained untouched. He’d insisted on bringing it home for the night, even leaving behind his basket for the sake of getting it to the library faster. He lifted the lid and stared contemptuously at the contents.

Magazines. Newspaper clippings. Pictures of Rarity. This was everything the fashionista had ever been in, from full features to casual mentions, or at least as many as his obsessive mind had been able to find. With trembling features he reached down and lifted up the edition at the top of the pile, holding it out the window to allow moonlight to illuminate it. This one was an old edition of Pose! magazine from last year with an image of Rarity featured on the cover. This had always been one of Spike’s favorites, not because of the stunning gown she was showing off but because of her smile: as well as her outfit, the unicorn was wearing a look of pure joy. She beamed up at him from the page, perfectly content, perfectly in her element, perfect in every way. He remembered how happy he’d been for her.

He liked her. No, more than that. He loved her. But it wasn’t love that he was feeling right now. It wasn’t pain that was gripping him, it wasn’t heartbreak that was tearing him up, it wasn’t loss that flooding his every thought. It was anger.

She killed Pinkie Pie.

He breathed in.

A jet of fire lanced out into the night. Not Spike’s gentle magical flame, but real fire, a searing heat that burned almost white as it leaped forth. In an instant the magazine ignited and crumbled into dust, blowing away into the night air. Spike breathed heavily for a few seconds, then closed his mouth and let his arms fall to his sides. Instantly fear and regret returned, along with a feeling of wrongness, the same guilt he felt when Twilight caught him lying or stealing gems from the kitchen. But above all that, overpowering everything else, was a cold, primal satisfaction. Spike balled up his hands into fists and grinned. That felt... good. He reached down and picked up another magazine, not even bothering to look at the cover. There was no time to think, no time to feel. This time, when he opened his mouth, he compulsively let out a roar.

One by one, the pages from the box burned away. As more and more of Rarity vanished from his life the flames grew hotter and brighter, each burst blazing longer than the last. After the very last clipping was gone the box burned too. Then went his comic books, the posters from his wall, the childish adventure stories he’d written about himself. He nearly burned one of Twilight’s textbooks before collapsing onto the floor, completely spent.

Результаты (русский) 1:

Спайк ворочался урывками в его корзине.Это был его запасных кровать, pulled из подвала, и он начинает перерастать его; его пальцы застрял над губой в конце, и он может практически чувствую деревянные ткать через матрасика. Разочарованный, маленький дракон проката на его стороне еще раз и уставился в темноту вокруг него. Не знакомы эмоции проката вокруг внутри него. Половина сформированные мысли, отскочил вокруг его головы, некоторые кричали, некоторые шепотом, никто из них не сказал ничего конкретного. Существует только одна вещь, которую он нашел себя в состоянии держаться. Раритетом является убийцей.Он по-прежнему не кажется реальным. Даже после того, как слезы наконец перестал, даже после того, как долго ходить дома, даже после того, как сумерки положить его в постели и поют ему колыбельную, часть его по-прежнему убежден, что это было все какой-то страшный кошмар. Он перевернулся снова и застонал. Я должен спать, он командовал сам. Мне нужно спать, если я хочу помочь завтра.Но редкость является убийцей.В конце концов это было не хорошо. Что-то стучало в груди как второе сердце, отправка чужеродных импульсов разочарования через него. Спайк вытащил себя из корзины и потянулся, чувствуя слабая боль, эхом через его конечностей. Он цыпочках через открытые окна и смотрел на ночное небо. Облака медленно передали Луна вечно полной луны, литья длинные тени над Equestria ниже. Он зевнул и потер его глаза, пытаясь придумать что-то другое, что-нибудь еще, чтобы отвлечь его. По некоторым причинам он поселился на его детства.В целом, Спайк очень мало знал о драконов.Он знал, что выросший вокруг пони изменил его. Если он родился в горах или далеких океанах, этот возраст будет ожидать от него покинуть гнездо и на его собственную. Драконы должны были быть горд и независимой. В дикой природе, которую он будет искать его собственной пещере и его собственный клад не беспокоясь о проблемах других. Но что изменилось пони. Заводить друзей, будучи mothered, Сумерки, иметь настоящую семью; ощущение того, что с другими одолели его dragonic инстинкты. Он росте его, сдерживает его естественный рост рывками, задерживает рост до погашения. Каким-то образом магия дружбы держал его искусственно молодых.Может быть, это не плохая вещь, он отражает. Большинство драконов не имеют надлежащего детства, по крайней мере, как пони понимает. Ожидается, что жизнь будет короткой и жестокой для большинства молодь, и те, которые не смогли адаптироваться к суровости мира редко жили долго. Сколько взрослых драконов получил играть с игрушками, как в детстве? Или поговорить с другими детьми своего возраста, или едят сено, приготовленные свежий картофель, или работать с самых красивых Единорог кто когда-либо...Спайк в лицо потемнело, и он отвернулся от окна. Я думаю, все детство имеет в конечном итоге.Спайк в поле сидел в своей обычной позиции позади его корзины. Он вытащил его к себе. L конфисковали большую часть буквы в рамках, но все остальное остались нетронутыми. Он настаивал на приведения его домой на ночь, даже оставив его корзина ради быстрее получать его в библиотеку. Он поднял крышку и презрением смотрел на содержимое.Журналы. Газетные вырезки. Фотографии из редкость. Это было все, что fashionista никогда не было, от полной функции для вскользь упоминает, или по крайней мере столько, сколько его навязчивые ум удалось найти. С трепетом особенности он нагнулся и поднял издание в верхней части стопки, держа его вне окна, чтобы позволить Лунная освещать его. Это был старый выпуск позе! журнал с прошлого года с изображением редкость размещенные на обложке. Это всегда был одним из любимых Spike, не из-за потрясающие платье она проявляет покинуть, но из-за ее улыбка: а также ее наряд, Единорог был одет вид чистой радости. Она сиял вверх на его странице, вполне устраивает, прекрасно в ее элемент, совершенный во всех отношениях. Он вспомнил, как счастлив он был для нее.Он любил ее. Нет, больше, чем это. Он любил ее. Но это не любовь, что он чувствовал себя прямо сейчас. Это не было боли, которая его захвата, это не горе, которая разрывая его вверх, это не потеря этого наводнения его мысли. Это был гнев.Она убила Розовая пирог.Он вдохнул.Струи огня, гнойник в ночи. Не Spike нежный волшебное пламя, но настоящий огонь, жгучего тепла, что сожгли почти белые, как она шагнула далеко вперед. В одно мгновение журнал воспламенено и рассыпались в прах, сносит в ночной воздух. Спайк тяжело дышал на несколько секунд, затем закрыть рот и пусть падают с его стороны руки. Мгновенно, страх и сожаление вернулся, а также ощущение неправильности, же вины, он чувствовал когда Сумерки поймали его лежа или краже драгоценных камней от кухни. Но прежде всего это, непреодолимый все остальное, было холодно, изначальная удовлетворение. Спайк сжатой вверх руки в кулаки и улыбнулся. Это чувствовал... хорошо. Он нагнулся и поднял другой журнал, даже не беспокоить смотреть на обложке. Существует не время, чтобы подумать, нет времени, чтобы почувствовать. Это время, когда он открыл рот, он судорожно выпускают рев.Один за другим, страницы из поля сожжены. Как все больше и больше редкость исчез из своей жизни, которую пламя вырос жарче и ярче, каждый взрыв, пылающий больше, чем в прошлом. После того, как ушел последний отсечения поле сожгли тоже. Затем пошли его комиксы, плакаты от его стенки, детские приключения историй, которые он писал о себе. Он почти сожгли один из сумеречного учебников до рушится на пол, полностью провел.

Результаты (русский) 2:

. Спайк ворочался урывками в своей корзине Это была его дополнительная кровать, вытащил из подвала, и он начал перерастать его; его пальцы застряли на губы на конце, и он мог чувствовать себя практически деревянный ткать через тонкий матрас. Разочарованный, маленький дракон снова перевернулся на бок и уставился в темноту вокруг него. Незнакомые эмоции каталась внутри него. Половина сформированных мысли отскочил вокруг его головы, какой-то крики, какой-то шепот, никто из них не говоря ничего конкретного. Был только один, что он оказался в состоянии удержать. Редкость является убийцей. Она по-прежнему не кажется реальным. Даже после того, слезы были, наконец, остановился, даже после длительного дома пешком, даже после того, как Сумерки положил его в постели и пели ему колыбельную, часть его была по-прежнему убеждены, что все это было своего рода кошмаром. Он снова перевернулся и застонал. Я должен спать, он велел себя. Мне нужно спать, если я хочу, чтобы помочь завтра. Но Редкость убийца. В конце концов, это не было хорошо. Что-то стучало в груди, как второе сердце, посылая импульсы чужеродных разочарования через него. Спайк подтянулся из корзины, потянулся, чувствуя слабый боль эхом по его конечностей. Он на цыпочках подошел к открытому окну и посмотрел на ночное небо. Облака медленно прошел над вечно полнолуние Луны, бросая длинные тени на Эквестрии ниже. Он зевнул и потер глаза, стараясь думать о чем-то еще, что-нибудь еще, чтобы отвлечь его. По какой-то причине, он поселился в своем детстве. В целом, Спайк знал очень мало о драконах. Он знал, что растет вокруг пони изменили его. Если бы он родился в горах или далеких океанах, к этому возрасту он будет, как ожидается, покидают гнездо и установите на свой ​​собственный. Драконы должны были быть гордой и независимой. В дикой природе он будет в поисках своего собственного пещере и его собственной клада, не беспокоясь о проблемах других. Но пони изменилось, что. Дружить, будучи по-матерински по Сумерек, имея настоящую семью; ощущение того, что с другими было одолели своих dragonic инстинкты. Было отставание в росте его, сдерживая свои всплески естественный прирост, задерживая начало зрелости. Каким-то образом, магия дружбы держал его искусственно молодой. Может быть, это не так уж плохо, подумал он. Большинство драконов не имеют надлежащего детство, по крайней мере, пони понял. Жизнь, как ожидается, быть коротким и жестоким для большинства птенцов, и те, кто не смог адаптироваться к жестокости мира редко жили долго. Сколько выращенные драконы должны играть с игрушками, как ребенок? Или поговорить с другими детьми их возраста, или есть свежий приготовленные картофель сена, или работать с самой красивой единорога, который когда-либо ... лицо Спайка затемненной и он отвернулся от окна. Я думаю, каждый в детстве должен закончиться в конце концов. Коробка Спайка сидел в своем обычном положении за своей корзине. Он вытащил его к себе. L конфисковали большинство писем в пределах, но все остальное осталось нетронутым. Он настоял на том его домой на ночь, даже не выходя за свою корзину ради получения его в библиотеку быстрее. Он поднял крышку и посмотрел презрительно на содержание. Журналы. Газетных вырезок. Фотографии редкость. Это было все, что модницы никогда не был в с полными функциями, чтобы случайно упоминает, или по крайней мере столько, сколько его навязчивой виду смогли найти. С особенностями дрожащими он нагнулся и поднял издание на вершине кучи, держа его в окно, чтобы лунный свет, чтобы осветить его. Этот был старый выпуск Позе! Журнал с прошлого года с изображением Редкость на обложке. Это всегда было одним из фаворитов Спайка, а не из-за потрясающей платье она была демонстрируя, но из-за ее улыбкой: как и ее наряд, единорог был одет в вид чистой радости. Она сияла на него со страницы, идеально содержимому, совершенно в своей стихии, совершенным во всех отношениях. Он вспомнил, как рад он был для нее. Он любил ее. Нет, больше. Он любил ее. Но это была не любовь, что он чувствовал себя прямо сейчас. Это не было боли, что сжимал его, это не было горя, что рвала его, это не было потери, которые наводнения каждую его мысль. Это был гнев. Она убила Пинки Пай. Он вдохнул в. Струя огня пронзила в ночь. Не нежный волшебный пламя Спайка, но настоящий огонь, жгучая жара, который горел почти белый, как это вскочил обратно. В одно мгновение журнал воспламеняется и рассыпались в прах, сносит в ночном воздухе. Спайк тяжело дышал в течение нескольких секунд, а затем закрыл рот и опустил руки по швам. Мгновенно страх и сожаление вернулся, вместе с чувством неправильности, то же чувство вины, он чувствовал, когда Сумерки поймали его лежащим или краже драгоценных камней из кухни. Но, прежде всего, что, пересиливая все еще, был холодный, первичная удовлетворение. Спайк сжал свои кулаки и усмехнулся. Это чувствовал ... хорошо. Он нагнулся и поднял один журнал, даже не потрудившись посмотреть на обложку. Там не было времени думать, нет времени, чтобы чувствовать. Это время, когда он открыл рот, он навязчиво взревел. Один за другим, страницы из коробки сгорел. Поскольку все больше и больше Редкость исчез из его жизни пламя вырос жарче и ярче, каждый взрыв пылающий больше, чем последний. После самого последнего отсечения пропал ящик сожгли тоже. Затем пошел комиксы, плакаты с его стены, детские рассказы приключений он написал о себе. Он почти сожгли один из учебников Сумеречного прежде чем упасть на пол, полностью отработавшего.

Результаты (русский) 3:

спайк ворочался с перерывами в свою корзину.

это его запасную кровать, вышел из подвала, и он начинает превышать; его ног застрял за губу в конце, и он может практически почувствовать деревянные ткани через тонкий матрас.разочарование, маленький дракон свернул на его стороне еще раз и смотрели в темноте вокруг него.незнакомые эмоции катался внутри него.полусформированными мысли кочуют по голове, некоторые кричали, некоторые шепчет, никто из них не сказал ничего конкретного.есть только одна вещь, он оказался в состоянии держаться.редкость - убийца.

он до сих пор не кажется настоящим.даже после того, как слезы наконец остановился, даже после того, как долго идти домой, даже после сумерек поставили его в постель и пел колыбельную,часть его по - прежнему убеждена в том, что все это какой - то ужасный кошмар.он перевернулся и снова застонал.мне нужно поспать, он вел себя.я хочу спать, если я хочу помочь завтра.

но редкость убийца.

, в конце концов, это не хорошо.что - то throbbed в груди, как второе сердце, посылая иностранец импульсы разочарование в нем.спайк вытащил себя из корзины и потянулся, ощущение боли как слабый через его конечности.он тихонько прошла через открытое окно и уставился на ночное небо.облака шло медленно над Luna постоянно полнолуния, кастинг тень на equestria ниже.он зевал и потер глаза, пытаясь придумать что - то другое, что - то еще, чтобы отвлечь его.по какой - то причине,