Kurz vor zwölf Uhr mittags habe ich

Kurz vor zwölf Uhr mittags habe ich den Brief gefunden. Ich habe ihn wirklich gefunden, nicht danach gesucht, ihn nicht beim Anzugbürsten aus der Tasche geholt. Er hat aus einem Buch hervorgeschaut, und das Buch hat nicht auf Felix' Nachtisch gelegen, sondern auf dem Tisch im Wohnzimmer, auf dem immer die Zeitungen liegen und der jedermann zugäng¬lich ist. Ich habe auch nicht den ganzen Brief gelesen, sondern nur die ersten paar Worte: „So große Sehnsucht hab' ich nach dir, geliebtes Herz." Diese Worte habe ich zuerst j'.ar nicht verstanden, ich habe überhaupt nur die Schrift ansehen wollen, eine freie Schrift mit großen, schönen Unter-langen und manchmal Abständen zwischen den Buchstaben, kontaktscheu bedeutet das, habe ich gedacht, und dann habe ich überhaupt erst begriffen, was da stand, und ich habe
111
achen müssen, obwohl es natürlich gar nichts zu lachen gab. Auf den Gedanken, dass der Brief an den Felix gerichtet sein könnte, bin ich erst nach einigen Augenblicken gekommen. Ich habe danach nicht weitergelesen, nur noch bis zum Ende der Seite, lauter zärtliche Worte, und dann habe ich den Brief zurückgelegt und das Buch wieder zugemacht. Ich bin in die Küche gegangen und habe gedacht, da muss doch etwas gewesen sein, das schreibt man doch nicht so von ungefähr. Ich habe angefangen, die Vorbereitungen für das Mittagessen zu treffen. Schürze vorbinden, Fett in die Pfanne, Zwiebelschneidemaschine, rundes Glashäuschen, das stampft und dreht sich, man braucht die Zwiebeln gar nicht mehr anzufassen, man vergießt keine Tränen mehr. Man vergießt auch sonst keine Tränen mehr. Weinen ist unmodern, wie früher schon das In-Ohnmacht-Fallen, Zeit der Großmütter, da stand aber auch gleich das Stubenmädchen dabei oder eine dicke Köchin zum Auffangen und Korsettschnüre-Lockern und Sagen: Nehmen Sie es sich nicht so zu Herzen, so sind die Männer, meiner war nicht anders, oder einfach: Arme gnädige Frau. Ich bin nicht in Ohnmacht gefallen, ich habe auch nicht geweint, das Fett hat so lustig geprasselt, zum Weinen war ja auch kein Grund. So, habe ich gedacht, jetzt das Fleisch aus dem Kühlschrank, Tür auf, Tür zu, ein komisches Geräusch ist dieses Zufallen von Kühlschranktüren, weich und schmatzend und doch fest, ein unsympathisches Geräusch, so endgültig immer, als sei es das letzte Mal. Das letzte Mal Kühlschrank, das letzte Mal zusammen Mittag essen, wie ist's dir ergangen, hat jemand angerufen, alles das letzte Mal. Warum denn eigentlich? Was ist denn geschehen? Nichts ist geschehen, vieles ist geschehen, einen Schlag habe ich bekommen, wie wenn man in einen defekten Kontakt greift, nur dass ich es nicht wahrhaben will. Nein, ich hab' es nicht wahrhaben wollen, ich habe das Fleisch in die Pfanne gelegt zum Anbraten, die Schnitzel, nackter roter Bauch, schön goldbraun jetzt, nackter roter Rücken, schön braun.
Nein, schlecht darf mir nicht werden, habe ich gedacht und habe die Pfanne weggestellt und mich an den Tisch gesetzt, um die Kartoffeln zu schälen, aber auch um nachzudenken, und als ich die erste Kartoffel geschält habe, bin ich sehr zornig geworden und habe gedacht, ich kann mir so etwas erlauben, aber der Felix nicht. Ich kann mir erlauben, den Männern die Köpfe zu verdrehen, weil ja doch alles gelogen ist, nichts als Dummheiten und Zeitvertreib und nur für den einen Augenblick' dass man die fremden Augen aufleuchten sieht, dass
eo man weiß, man wird geliebt. Aber Männer sind eben anders, bei Männern genügt das nicht...
Sechs Kartoffeln habe ich geschält, und dann habe ich Schluss gemacht, weil ich doch keinen Hunger hatte, und nur eine woll- te ich essen, weil es ja nicht auffallen sollte und der Felix auf keinen Fall etwas merken durfte, und auf keinen Fall wollte ich über den Brief sprechen, weil ich schon gewusst habe, dass Worte etwas Furchtbares sind, und nur das, was man mit Worten ausspricht, ist wirklich wahr. Also habe ich die Schürze TO abgenommen und bin ins Schlafzimmer gegangen, um mich zurechtzumachen und glückliche junge Frau zu spielen, und später würde man weitersehen. Aber gerade, als ich über den Flur gegangen bin, hat es geklingelt. Ich habe zuerst gar nicht aufmachen wollen, weil ich plötzlich Angst gehabt habe vor jedem, der da hätte kommen können, vor aller Welt. Aber ich habe dann doch aufgemacht, und es ist nur ein Päckchen von der Drogerie abgegeben worden, das habe ich ausgepackt und die Sachen im Badezimmer untergebracht. Das muss sie jetzt alles lernen, habe ich gedacht, was für Seife, was für Zahnpasta, und so bei dem Rasierapparat ist ein Trick, wenn man den nicht weiß,funktioniert er nicht. Das Bett machen, das muss sie auch ler¬nen, um Gottes willen gut einschlagen, und die Wärmflasche ganz nach unten, aber vielleicht will er die dann gar nicht mehr. Eine Wärmflasche, wo denkst du hin, Liebling, ich bin doch 85 kein alter Mann. Nein, natürlich, nichts will er so, wie er es hier gehabt hat, keine Lavendelseife, keine harte Zahnbürste, alles

Результаты (русский) 1:

Незадолго до полудня я нашел письмо. Я нашел его действительно, не стремился, принес ему не костюм щеткой из кармана. Он смотрел из книги, и книга не расположен на Феликса десерт, но на столе в гостиной комнате, лежа на всегда газет и все zugäng¬Lich. У меня также не все письма читать, но только первые несколько слов: «настолько велика тоска, у меня для вас, любимого сердца.» Эти слова, у меня есть первый j'. ar не понял, я хочу, чтобы видеть только шрифт, свободный шрифт с большой, красивый под длинные, а иногда интервалы между буквами, kontaktscheu, это означает, я думал, и тогда я понял, только что это было и111Эйкен должны, хотя конечно чтобы смеяться на что-нибудь. Я только что получил идею, что письмо Феликс может быть направлена через несколько мгновений. Я не читал дальше после этого, только до конца страницы, все нежные слова, а затем я положил письмо обратно и снова сделал к книге. Я пошел в кухню и мысли, потому что что-то должно было, чтобы написать, что не так, о. Я начал готовиться на обед. Фартук bind жира в сковороде лук резки, круглые Glashäuschen, выше, что плющит и повороты, он больше не принимает на ощупь луковицы, они проливают слез не больше. В противном случае вы пролили не больше слез. Вина немодно, как и ранее в faint падения время бабушки, но и право стоял chambermaids делать или толстый повар ловушку и корсет кружева рыхления и сказать: Возьмите его к сердцу, так что являются мужчины, шахта ничем не отличается, или просто: бедные мадам. Я не потерял сознание, не плачь, жир сосала так смешно, также нет оснований плакать. Итак, я думал, теперь на мясо из холодильника, от двери до двери, странный шум мягкий и schmatzend и еще этой осенью из дверцы холодильника, unsympathisches шум, как окончательный когда-либо, как будто это последний раз. Последний раз холодильник последний раз съесть обед, как друзья сделал, кто-то позвонил, все в последний раз. Почему потому что действительно? Что произошло с? Ничего не случилось, многое произошло, я получил шок, как если бы один атакует неисправный контакт, только, что я не хочу, чтобы признать это. Нет, я не хотел признаться, я положить мясо в кастрюлю для жарки, фишки, голый живот красный, красивый золотисто-коричневого цвета теперь, голые красный, красивый коричневый.Нет, плохо, меня не будет, я подумал и убрать кастрюлю и на столе поставил меня чистить картошку, но и думать, и когда я очищенные первый картофеля, я стал очень рассердился и думал, я могу позволить мне что-то, но не Феликс. Я могу позволить мне повернуть головы мужчин, потому, что да, это ложь, но ничего глупостей и времяпрепровождение и момент ' что вы можете осветить любопытных глаз см., чтоЕо, вы знаете, он любил. Но мужчины просто разные, у мужчин, это не достаточно...Я очищенные шесть картофеля, а потом сломала вверх, потому что я был все еще голоден, и я едят только хотел te, потому что он должен быть на да и Феликс никогда не мог вспомнить что-то, и никогда не хотел говорить о письме, потому что я уже знал, что слова что-то страшное и только , что произносить слова, действительно так. Так я снял фартук НА и пошли в спальню для меня обрезки и счастливой молодой женщиной играть и вы бы подробнее позже. Но так же, как я шел через зал, он позвонил. Я есть хочу, чтобы не открыть, потому что вдруг angst до тех, кто мог прийти со всего мира. Но я сделал то и это было сделано только один пакет аптека, я распаковал и положить вещи в ванной комнате. Что она должна научиться все теперь, я подумал, какие виды МЫЛА, что это трюк для зубной пасты и поэтому бритву, если вы не знаете, это не работает. Сделать кровать, она должна принять Бога ради, ну они также ler¬nen, и все, что путь вниз, но может быть, он не хочет горячей воды бутылку. Бутылку с горячей водой, где вы думаете, мед, я не старый еще, 85. Нет, конечно, все, что он хочет, как он имел его здесь, не лаванды МЫЛО, не жесткий зубной щетки, все

Результаты (русский) 2:

Незадолго до полудня я нашел письмо. Я действительно нашел его, не смотря на это, не принесли ему костюм кисть из кармана. Он продюсировал наблюдал из книги, и книга не находится на десерт Феликса, но на столе в гостиной, на всегда являются газеты и каждый zugäng¬lich. Я не читал все письмо, но только первые несколько слов: ". Таким образом , большое желание у меня есть для вас, маточка," Эти слова, я сначала не понял j'.ar, я когда - либо просмотреть только хотите шрифт , бесплатный журнал с большой, красивый суб-долго , а иногда и расстояния между буквами, контактными застенчивых средствами, подумал я, и тогда я когда - либо только понял , что стоял там, и я
111
имеют поверхности, хотя, конечно , ничего хохотали. мысль о том , что письмо может быть адресовано Феликса, я пришел только через несколько минут. Я тогда не читал, только до конца страницы, громче нежные слова, а затем у меня есть письмо покрыты и снова закрыл книгу. Я пошел на кухню и подумал, что должно быть что - то писать не так , случайно. Я начал готовиться к обеду. Фартук предварительное склеивание, жир в сковороде, лук слайсер, круглый стеклянный дом, топать и повороты, вам нужно луковицы больше не соприкасаются, не покрывали не больше слез. Человек не теряет в противном случае нет больше слез. Плач немодно, как и раньше, в-обмороки-ловушки, время бабушек, но там также была равна горничной здесь, или повар жира для сбора и корсета строки рыхление и говорят: Возьмите его не столько к сердцу, так что есть мужчины, шахта не отличалась, или просто: руки мадам. Я не упала в обморок, я не плакал, то жир geprasselt так смешно, крик не было также никаких оснований. Так, я думал, теперь мясо из холодильника дверь, закрыть дверь, странный шум это закрывание дверей холодильников, мягкие и сочные , и все же фирма, черствым звучат так финальных когда - либо, как если бы это было в последний раз. В последний раз холодильник последний раз обедали вместе, как это ты был, кто - то звонит во всем последним. Почему бы не в самом деле? Что случилось? Ничего не случилось, произошло много событий, удар я получил, как если человек занимается дефектного контакта, только то , что я не хочу , чтобы это признать. Нет, я не понимал этого, у меня есть мясо помещается в кастрюлю для жарки, шницель, голый красный живот, красивый золотисто - коричневый цвет сейчас, голый красный назад, красиво и коричневый.
Нет, плохо не может быть мне, подумал я, и убрать кастрюлю и поставил на стол , чтобы чистить картошку, но и думать, и когда я стянул первый картофель, я стал очень зол и есть думал, что я могу позволить мне такую вещь, но Феликс нет. Я могу позволить себе мужчины крутить головами, а, конечно , все это ложь, ничего , кроме глупости и времяпрепровождение, и только на мгновение " , что один видит свет до посторонних глаз , что
EO вы знаете , что вы любили. Но люди просто разные у мужчин не достаточно ...
Шесть картофель Я очистил, а затем я рассталась , потому что я до сих пор не был голоден, и хотел только , чтобы поесть я Т.Е., потому что это на самом деле не должны выделяться и Феликс не мог вспомнить ни в коем случае что - то, и в любом случае я хотел бы поговорить о письме, потому что я уже знаю , что слова страшная вещь, и только то , что произносить слова, это действительно так. Так что я снял фартук и пошел в спальню , чтобы играть мой путь идти и счастливым молодая женщина, а потом можно было бы увидеть. Но так же , как я спустился в зал, он позвонил. Сначала я не хотел , чтобы открыть , потому что я вдруг боюсь никого , кто мог бы так как прийти к миру. Но тогда я еще открыт, и это было дано только пакет в аптеку, я распаковал и поместил материал в ванной комнате. Теперь они должны научиться все, я подумал, что это за мыло, зубную пасту , что, и поэтому , когда бритва трюк , если вы не знаете, он не работает. Изготовление кровати, он должен также ler¬nen к Богу стремиться ради хорошего, а бутылку с горячей водой весь путь вниз, но , возможно , он будет тогда больше не будет . Бутылка горячей воды, о чем ты думаешь, дорогая, я 85 не старик. Нет, конечно, ничего , что он будет, так как он не был здесь, не лавандовое мыло, нет зубной щетки трудно, все