Suddenly, as I knelt there in a pil

Suddenly, as I knelt there in a pile of the contents of my bag, I felt angry. Not just angry, royally pissed. Maybe it was Sneed’s shit-eating grin, maybe it was the thought of losing my books again, or maybe it was a little bit of his own red hate twisting its way through my mind, lighting neurons and pumping adrenaline, but I got up and I shoved him back. I pushed Paul Krendler, and spat something obscene about his mother, and where he could put his accusations.

Fear flickered through him, quick and bright as he stumbled back. It’s always just beneath the surface with him; fear of not being adequate, and jealousy, bitter and medicinal, but right now it flared in him and when I realized it was fear of me I felt a creeping sense of power.

Результаты (русский) 1:

Вдруг как я преклонил колени там в кучу содержимое моего мешка, я почувствовал гнев. Не только гнев, по-царски пьяный. Может быть было Снид в дерьмо еда улыбкой, возможно, это была мысль о потере мои книги снова, или может быть это было немного его собственной красный ненависти, скручивание свой путь через мой разум, освещение нейронов и откачки адреналин, но я получил вверх и я сунул его обратно. Я толкнул Paul Крэндлер и плюнул чем-то неприличным о его мать, и где он мог бы поставить его обвинения.Страх мелькали через него, быстро и ярко, как он споткнулся обратно. Это всегда просто под поверхностью с ним; страх не является адекватной и ревность, горький и лекарственных, но сейчас он вспыхнул в него, и когда я понял, что это был страх меня я чувствовал ползучий ощущение власти.

Результаты (русский) 3:

внезапно, как я встал на колени в куче содержимое сумки, я была в гневе.не просто зол, royally зол.может быть, это было sneed 's - сытая ухмылка, может быть, это была мысль о потере моих книг снова, или, возможно, он был немного своего красного ненавижу скручивание пробраться через мой разум, освещение нейронов и насосных адреналина, но я встала и затолкали его обратно.я толкнул пол крэндлер, и плюнул кое - что непристойные о его матери, и где он мог поставить его обвинения.страх мерцал через него, быстро и яркими, как он пятился назад.это всегда просто под поверхностью с ним; страх не достаточно, и ревность, горький и лекарственных, но сейчас она вспыхнула в его, и когда я понял, что это был страх, я чувствовал, чтобы чувство власти.