Susannah was apparently perfect, as

Susannah was apparently perfect, as the dead so often become. She was, it seemed, perfectly beautiful, perfectly good and perfectly happy during her comparatively short life. They said she met life with open arms, ever positive and optimistic. I do not believe a word of this. How, after all, could she be happy knowing she was likely to die soon, when she was a mere thirty-one years old and I, her baby, was hardly six months old? I have a feeling that the existence of the memory box may have troubled my father from the beginning. He didn't give it to me until my twenty-first birthday even though it had been in our house all that time. Charlotte knew about it, of course, but neither she nor my father could bring themselves to mention it. I think they were both afraid of its significance. Also, I was a highly imaginative child and they simply didn't know how to introduce this memory box into my life. Now, however, their nervousness makes me curious. What exactly were they afraid of? Did they think I might be shocked, and if so, why? At any rate, both of them were visibly on edge, almost guilty when finally on the morning of my 21st birthday they told me about it. It was clear they were relieved when I showed little interest in it. I said I didn't want to open it, or even see it.This was a lie, and yet not a lie. The box did, in fact, make me curious even if I found I wanted to suppress the feeling. Aged ten, I don't think I would be able to. I'm sure I would have been too excited at the thought that it might contain all sorts of treasures; and then around fifteen I'd have found it irresistibly romantic and would have been ready to weep on discovering dried roses pressed between the pages of meaningful poems. But at twenty-one I was very self-centred; my curiosity was only slight and I could more easily deny it. In fact, I felt a kind of nausea, at the notion of a dying woman choosing what to put in a box for me. Nevertheless, there was no doubt that it forced me to think of Susannah. Growing up, I could hardly have thought of her less, wanting Charlotte to be my own mother. I was always furious if anyone referred to her as my stepmother. However, Charlotte herself would try to calm me by pointing out that, whether I liked it or not, that was exactly what she was.After Charlotte died, the hardest thing I had to do was go back into our old home. For a whole month, I was obliged to go there day after day until every bit of furniture, every object, every book and picture, every piece of clothing, every last curtain and cushion was sorted out and ready to be collected by all manner of people. This was, of course, how I found the box, even though I very nearly missed it. My attention might not have been caught if it had not been for an odd-looking pink label attached to the parcel. On the label, written in ink which had faded but which you could still read, was my own name - "For my darling Catherine Hope, in the future."

Результаты (русский) 1:

Сусанна, по-видимому совершенны, как мертвые так часто становятся. Она, казалось, совершенно красиво, отлично хорошо и совершенно счастлив во время ее сравнительно короткой жизни. Они сказали, что она встретила жизнь с распростертыми объятиями, когда-либо положительным и оптимистичным. Я не верю ни одному слову этого. Как, в конце концов, она могла быть счастлива, зная, что она, вероятно, скоро умрет, когда она была всего лишь тридцать один год, и я, ее ребенок, вряд ли шесть месяцев? У меня есть ощущение, что существование ячейки памяти, возможно, тревожило мой отец с самого начала. Он не дал мне его, пока мой двадцать первый день рождения, даже если бы это было в нашем доме все это время. Шарлотта знала об этом, конечно, но ни она, ни мой отец мог заставить себя говорить об этом. Я думаю, что они оба боялись его значения. Также, Я был очень творческим ребенком, и они просто не знают, как ввести это окно памяти в мою жизнь. Теперь, однако, их нервозность делает меня любопытным. Что именно они боялись? Неужели они думают, что я мог бы быть в шоке, и если да, то почему? Во всяком случае, оба они были явно на взводе, почти виноватым, когда, наконец, на утро моего 21-летия, они сказали мне об этом. Было ясно, что они вздохнули с облегчением, когда я показал мало интереса к ней. Я сказал, что я не хочу, чтобы открыть его, или даже увидеть его. Было ясно, что они вздохнули с облегчением, когда я показал мало интереса к ней. Я сказал, что я не хочу, чтобы открыть его, или даже увидеть его. Было ясно, что они вздохнули с облегчением, когда я показал мало интереса к ней. Я сказал, что я не хочу, чтобы открыть его, или даже увидеть его.
Это была ложь, и все же не ложь. Коробка действительно, на самом деле, сделать мне интересно, даже если я нашел, что я хотел, чтобы подавить чувство. В возрасте десять, я не думаю, что я смог бы. Я уверен, что я был бы слишком взволнован, при мысли, что он может содержать все виды сокровищ; а затем около пятнадцать я нашел его непреодолимо романтично и был бы готово рыдать на открытие высушенных роз прессованных между страницами значимых стихов. Но в двадцать один год, я был очень эгоистичным; мое любопытство было только небольшим, и я мог легко отрицать. На самом деле, я почувствовал такую ​​тошноту, в понятии умирающей выборе того, что положить в коробку для меня. Тем не менее, не было никаких сомнений в том, что он заставил меня думать о Сюзанне. Повзрослев, я едва ли мог думать о ней меньше, желая Шарлотте, чтобы быть моей матерью. Я всегда был в ярости, если кто-то называл ее мачехой. Тем не менее, сама Шарлотта будет пытаться успокоить меня, указывая на то, что, понравилась ли мне это или нет, это было именно то, что она была.
После того, как Шарлотта умерла, самая трудная вещь, которую я должен был сделать вернуться в наш старый дом. В течение целого месяца, я вынужден был не ходить там день за день, пока каждый бит мебели, каждый предмет, каждая книга и картина, каждый предмет одежды, каждый последний занавес и подушка были разобрали и готовы быть собран по всевозможным люди. Это было, конечно же, как я нашел коробку, хотя я почти пропустил. Мое внимание, возможно, не был пойман, если бы не было нечетным вид розовой этикетке, прикрепленной к посылке. На этикетке, написанные чернилами, которые выцвели, но которые еще можно было прочитать, было мое собственное имя - «Для моей избранницы Кэтрин Хоуп, в будущем.»

Результаты (русский) 2:

Дюбуастаум

Результаты (русский) 3:

Сюзанна, очевидно, идеальна, как и мертвые люди.В своей относительно короткой жизни она выглядела очень красивой, очень хорошей и счастливой.Они говорили, что перед лицом жизни она открыла свои руки и стала двигаться вперед, проявляя оптимизм.Я не верю ни единому слову.В конце концов, когда ей было всего тридцать один год, а мне, ее детям, было меньше шести месяцев, она понимала, что скорее всего она умрет. как же она обрадовалась?У меня такое чувство, что наличие коробки памяти может с самого начала тревожить моего отца.Он дал его мне до моего 21 - го дня рождения, несмотря на то, что он был у нас дома.Шарлотта, конечно, знала об этом, но ни она, ни мой отец не осмелились рассказать об этом.Думаю, все боятся важности этого.Кроме того, я очень воображаемый ребенок, и они даже не знают, как ввести эту коробку памяти в мою жизнь.Но теперь, когда они нервничают, мне любопытно.Чего они боятся?Если да, то почему?В любом случае, они оба явно нервничают, и когда они наконец - то сказали мне об этом утром моего 21 - го дня рождения, они почти почувствовали себя виноватыми.Очевидно, когда я не заинтересован в этом, они вздохнули.Я сказал, что не хочу его открывать, даже не хочу видеть.
Это ложь, но не ложь.Вообще - то, эта коробка меня заинтересовала, даже если я узнал, что хочу подавить это чувство.когда мне было десять, я думал, что не могу.Я уверен, что мысль о том, что внутри могут быть спрятаны различные драгоценности, я, безусловно, была бы очень взволнована; к пятнадцати годам, я обнаружил бы, что это непреодолимая романтичность, и, как только я обнаружил, что сухое розы, прижимаемые между многоцветными стихами, я был бы готов заплакать.но в двадцать первом году я был очень эгоцентричен; мое любопытство было небольшим, и мне было легче это отрицать.На самом деле, я чувствую себя немного отвращенной, умирающей женщиной, которая выбрала для меня что - то, что должно быть в коробке.Но, без сомнения, это заставило меня вспомнить Сюзанну.когда я вырасту, мне будет очень трудно вспомнить ее, чтобы Шарлотта стала моей матерью.Если кто - то говорит, что она моя мачеха, я всегда злюсь.Тем не менее Шарлотта сама постарается успокоить меня, и она отмечает, что, независимо от того, нравится ли мне это, она такая.
после смерти Шарлотты мне труднее всего вернуться в наш дом.целый месяц я был вынужден ехать туда каждый день, пока не будет собрана и готова для всех мебель, каждый предмет, каждая книга и каждая картина, каждая одежда, каждая штора и каждая прокладка.Конечно, именно так я и нашел коробку, хотя я чуть не промахнулся.если бы не наклеенная на посылке розовая метка, которая выглядела бы странно, я бы не заметил.На этикетке было написано мое имя чернилами, хотя оно и было обесцвечено, но вы все еще можете прочитать, что это мое собственное имя - "ради моей любимой Кэтрин Хопп в будущем".